Территорию нынешней Словении населяли в разные времена самые разные народы: кельты, норики, иллирийцы, венеты. Земледельцы-славяне пришли сюда, на склоны Восточных Альп, после 500 года, пройдя через Моравию. Самоназвание "словенцы" традиционно для окраинных славянских народов. Как считают многие исследователи, таким образом люди одного языка ("словене" - "говорящие", от "слово") отличали себя от соседних народов, говорящих на иных языках - это были "не говорящие", "немые" - немцы, "чудные" - "чудь". Этноним с корнем "слов-" встречается только на периферии славянского мира (словенцы, словаки, словене ильменские) и никогда - в его толще.
Между тем известно другое, более раннее самоназвание словенцев - "хорутане" или "карантане". Так они называли себя до прихода на край славянского мира. Под названием "хорутане" словенцы известны русским летописям. А земля, на которой поселились хорутане-словенцы, получила название Карантании (ныне Каринтия, одна из административных единиц современной Австрии).
Территория, которую занимали словенцы (карантанцы), простиралась от Триеста на Адриатике до Тироля, Дуная и озера Балатон (по-словенски - Blatno jezero, Болотистое озеро), захватывая всю нынешнюю Австрию.
Еще в ходе расселения и освоения новой территории карантанцы-словенцы попали под власть Аварского каганата. Карантанцы приняли активное участие в восстании покоренных аварами славянских племен во главе с Само (622-626). В ходе этого восстания возникло одно из первых государственных образований славян, западную часть которого к 630 году занимало княжество Карантания.
Княжество Карантания просуществовало до начала IX века. Его столицей был Крнски Град, основанный во второй половины VII века на священном для карантанцев Гaспосветском поле (ныне - район Клагенфурта, Австрия). Здесь, на Гaспосветском поле, до начала XV века проводилась торжественная церемония возведения на престол карантанского князя (правда, с IX века ими уже являлись немецкие герцоги). На Гaспосветском поле высился так называемый Княжий камень. По традиции, новый князь должен был прийти к нему пешком, в простой крестьянской одежде, ведя одной рукой под уздцы кобылу, а другой рукой - быка. На Княжьем камне восседал старейший по возрасту косез - так назывались словенские феодалы, аналог русских бояр. Вокруг стояли косезы, воины и народ.
Старейший косез задавал князю несколько ритуальных вопросов, потом принимал из его рук быка и кобылу и уступал ему место на Княжьем камне. Сидя на камне, князь торжественно приносил присягу народу и косезам.
Около 745 года карантанский князь Борут, не будучи в силах отразить особенно жестокий набег аваров, отдал себя и свою страну под покровительство Баварии. Так началось постепенное подчинение словенцев германскому владычеству. Но вплоть до начала IX века Карантания сохраняла свою автономию, и преемники князя Борута - его сын Горазд и племянник Хотимир - были еще вполне самостоятельными владетелями. И только в 820 году Карантания была окончательно покорена франками.
Несколько ранее, к 800 году, карантанцы-словенцы в основном приняли христианство, которому ожесточенно сопротивлялись на протяжении почти полувека, несмотря на то что их князь Хотимир еще в 745 году был окрещен Зальцбургским архиепископом. И дело было не в какой-то особой привязанности карантанцев к язычеству. Просто словенцы ясно понимали, что, принимая новую веру из рук зальцбургских епископов, они тем самым попадают в духовную зависимость к чужому народу, к немцам, и противились этому всеми доступными средствами. Эта борьба на многие столетия определила историческую судьбу словенского народа.
На протяжении почти тысячи лет словенцы, находившиеся на крайнем юго-западе славянского мира, противостояли непрерывному немецкому натиску. Несмотря на то, что национальная территория словенцев сократилась почти на две трети (сегодняшняя Австрия занимает исключительно бывшие земли славян-карантанцев), они сохранили свой язык и свою самобытную славянскую культуру. Напрямую бороться с немцами было заведомо бесполезно: силы были слишком неравны. И "линия фронта" словенского сопротивления пролегла в области языка и культуры. Словенцы боролись за славянский язык, за славянскую школу, за славянскую книгу, и эту борьбу на протяжении веков возглавляли не полководцы, а деятели культуры и просветители, среди которых были и протестантские, и католические священники, и светские люди, и политические деятели: не вероисповедание, не социальное положение, а обостренное национальное самосознание и чувство собственного национального достоинства сплачивали словенцев в единую нацию. Выдающимися деятелями словенской культуры были первопечатник Примрож Трубар (1508-1586), издавший первые книги на словенском языке - Абецедарий, Катехизис и Словенский календарь; Адам Бохорич (1520-1598) - создатель словенской азбуки (на основе латинской графики), издатель первой словенской грамматики; Юрий Далматин (1547-1589) - первый переводчик Библии на словенский язык; епископ Люблянский, Томаж Кренц, создавший на рубеже XVI - XVII веков кружок словенских просветителей, педагогов и проповедников; историк и писатель Антон Томаж Лингардт (1756-1795), написавший первую историю словенского народа; поэт Валентин Водник (1758-1819).
В своих многочисленных трудах словенские культурные деятели постоянно подчеркивали, что словенцы являются частью великого славянского племени. Идея славянского единства и попытки установить культурные и политические связи с Россией характерны для многих словенских деятелей. Словенский просветитель Блажуй Кумердей (1738-1805) одним из первых установил связи с Российской Академией наук, направив в 1780 году в Петербург свое Сочинение о языкознании славян и русских.
Создателем современного словенского литературного языка считают Франца Прешерна (1800-1849) - поэта общеславянского значения. Его знаменитая Здравица, в которой поэт воспел дружбу славянских народов, стала сегодня гимном независимой Словении.
Словенцем был и Сигизмунд Герберштейн (1486-1566) - посол австрийского императора, побывавший в России в 1517 и 1526 годах и оставивший свои знаменитые Записки о Московии (1549).
Пройдя через многие и многие испытания, словенский народ победил в многовековой борьбе с онемечиванием, сохранив себя как нация. В 1910 году в тогдашней Австро-Венгрии словенцами считали себя 1.4 миллиона человек. Словенские промышленники, банкиры и торговцы играли важную роль в экономике Австро-Венгерской империи. К 1910 году экономическое развитие словенских земель находилось на довольно высоком уровне. Здесь действовало несколько крупных металлургических предприятий, в основном принадлежавших Краинской Промышленной Компании, химические, деревообрабатывающие и пищевые производства, угольные шахты. Словенские Люблянский Кредитный Банк и Союз Югославянских Сберегательных Касс являлись одними из крупнейших кредитно-финансовых учреждений Австро-Венгрии.
Однако засилье немецких шовинистов и пангерманистов тормозило дальнейшее развитие нации. Особую тревогу у словенцев вызывало явно обозначившееся на рубеже 1860-1870-х годов стремление пангерманистов к созданию общегерманского государства в центре Европы, возникшее на волне объединения Германии. Пангерманисты считали своей первоочередной миссией полную германизацию Словении ввиду её чрезвычайно важного географического положения: через словенские земли лежал выход Австрии к Адриатическому морю. А "лоскутная" Австро-Венгрия грозила вот-вот развалиться, и тогда земли, населенные словенцами, попали бы под власть Германии. Была и другая опасность: на западные словенские земли претендовала объединившаяся Италия.
С одной стороны, такая ситуация подталкивала многих словенцев к защите целостности империи Габсбургов, но наряду с этим усиливалась и другая тенденция: стремление к укреплению межславянских связей, в первую очередь с Россией и землями южных славян. Именно на конец XIX века приходится пик интереса словенцев к русской культуре. Очень много в этом направлении сделали словенские литераторы Франц Целестин, Иван Хрибар, Богумил Вошняк и Иван Приятель, трудами которых на словенский язык переведены многие русские писатели-классики, опубликованы исследования и обзоры о русской культуре и русской литературе.
Чрезвычайно важным событием, ставшим катализатором процесса югославянского объединения, явилась конституционная реформа 1867 года, в результате которой вместо единой Австрийской империи была создана "дуалистическая" монархия - Австро-Венгрия под скипетром австрийского монарха. Обе части Австро-Венгрии отныне имели собственные парламенты и правительства. Официальным языком в Австрии оставался немецкий; в Венгрии им становился венгерский. При этом в состав Австрии входили населенные славянами Чехия, Моравия, Галичина, Буковина, Словения и Далмация, а в состав Венгрии - Хорватия и ряд областей, населенных сербами.
Все острее вставал вопрос об объединении всех южных славян, находящихся под властью Габсбургов. Первым крупным шагом в этом направлении стало объединенное совещание политических и общественных деятелей Австро-Венгрии - сербов, хорватов и словенцев, состоявшееся в Любляне в 1870 году. Собрание опубликовало декларацию о единстве всех "юго-славян" Австро-Венгрии. Из этой декларации берет свое начало идея Югославянской федерации - прообраза будущей Югославии.
По мере усиления пангерманистских тенденций, усиливалась борьба словенцев за югославянскую солидарность. На рубеже XIX - XX веков на эти позиции перешли даже словенские католические организации, до той поры выступавшие с консервативных позиций. Окончательную форму идея единства славян Австро-Венгрии обрела в так называемой концепции триализма, которая должна была заменить "дуалистическую" Австро-Венгерскую монархию: по замыслу её авторов-славян, все земли Австро-Венгрии, населенные южными славянами, должны были быть объединены в автономную единицу, которая станет самостоятельным в государственно-правовом отношении организмом под скипетром габсбургской династии, и Австро-Венгрия превратится в Австро-Венгро-Югославию.
Идея триализма господствовала в умах словенских политиков вплоть до последнего года Первой мировой войны. Казалось, что эта идея может быть плодотворной, и вероятно, её реализация на какое-то время задержала бы распад империи Габсбургов, но в Вене и особенно в Будапеште царили совсем другие взгляды. Твердолобые националисты просто отвергали саму мысль о возможности какой-либо славянской автономии, а более трезвые умы понимали, что ситуация на самом деле гораздо сложнее: ведь в состав Австро-Венгрии входили еще Чехия, Словакия, Южная Польша, Галичина, Буковина и Трансильвания, и шаг навстречу требованиям югославян означал, что Вене придется тогда иметь дело с подобными претензиями и других народов, в первую очередь чехов, которые параллельно с югославянами предлагали свое видение триализма: Австро-Венгро-Чехия. Но тогда империя просто развалится!
Ситуация явно вела в тупик. И выходом из этого тупика неожиданно стала Первая мировая война, к которой Европа последовательно двигалась начиная с 1870-х годов.
